ЯБЛОКО В КАРМАНЕ
* * *
Я трава с головою-метелкой
С придорожной твоей полосы.
Я расту между кленом и елкой,
Золотые топорщу усы.
Я простейшая дура-травинка,
Ничего от тебя не хочу.
Но когда ты идешь по тропинке -
Против ветра башкою верчу.
* * *
Теплятся слов твоих угольки.
В руке не хватает твоей руки.
Ты на дальнем краю земли.
Письма тонут, как корабли.
Ночи бескрайняя плещет вода
Там, за окном.
Звезды тебя не зовут сюда,
Тьма за бортом.
Зверь одиночества - белый кит -
Дышит рядом со мной, не спит.
* * *
Тебя здесь нет,
Но призрак твой бродит по дому,
Натыкается на углы
И не знает, куда приткнуться.
И я не скажу
Ни тебе, ни кому другому,
Как хочется
К этому призраку прикоснуться.
Верба
Я живучая ветка,
Я верба в стакане с водой.
Скоро первая почка
Взорвется пушистой звездой.
Погоди, я в стакане твоем
Хоть немного оттаю:
Это я незаметно
Корнями в тебя прорастаю.
* * *
Нам с тобой хорошо и без света,
Не включай – налетят мотыльки.
Дом застрял на излучине лета,
Как коряга в изломе реки.
Как река, не пройдет, не состарится
Неприметное наше житье…
Глядя вслед перелетным скитальцам,
Чистит перышки сердце мое.
* * *
Я выбираю ночь зимы,
Когда под снегом провода,
И тени запахом хурмы
След наполняют, как вода.
Я выбираю этот дом
И лай собаки вдалеке,
И час, когда беспечным сном
Морщинки спят в твоей руке.
* * *
Тихо охает снег, обрываясь с карнизов:
Это к ночи теплеет, утихла метель.
Это мы надышали, наплакали снизу -
И согрели небесную нашу постель.
Засыпая, ты мысленно бродишь по саду,
Ты петляешь рекой мимо белых лугов.
И под шелест бумажный, под шум снегопада
Я плыву вдоль притихших твоих берегов.
* * *
Нет, пулемет не бил на полустанке,
Взбивая снега пенную волну.
В бетонно-блочном пятистенном танке
Я покорила тихую страну.
Ружье к ружью, стоит по стойке смирно
Сухой камыш вдоль речек и ручьев.
А впрочем, будни протекают мирно,
Снег ноздреват, как теплый мамин плов.
Ты приезжай. Здесь тихие рассветы
В полях полощут леса бахрому.
Здесь по-простому девушки одеты,
Все говорят по делу, по уму.
Затопим печку. Затрещат поленья,
И зашипит в них скрытая вода.
Ты спросишь – и по щучьему веленью
Пар изо рта подарит слово «да».
* * *
Вой – не вой, но ты ветер марта
И последний взметаешь снег.
И вода в предвкушении старта
Бьет в закрытые ставни рек.
Нестерпимым прошило током
Сердце каменное земли.
По сухим еще водостокам
Две синицы гулять пошли.
* * *
Дождь на реке и яблоко в кармане.
Слух напрягу, как лучник тетиву.
Услышу: лошадь фыркает в тумане,
Макая морду в мокрую траву.
Сырая мята в слове «сыромятный».
Дождь пробежал, запахло молоком.
Жаль, так же незатейливо и внятно
Не скажешь человечьим языком.
Я этот мир как яблоко сжимаю,
Хочу его до косточек понять...
Дождь на реке. И вдруг я понимаю,
Что больше ничего не нужно знать.
Весна
За Калугой – холмы, долины
Да высокие берега.
Утро перышком тени длинной
Тронет заспанные луга.
И пронзительной, чистой нотой
Потревожен покой земли:
Одуванчики желторото
Букву «Солнце» произнесли.
* * *
Лес на закате прозрачный и розовый.
Сосны возносятся медным огнем.
Солнечный ветер и ветер березовый
Шепчут, щебечут и плещутся в нем.
Трогает клавиши ветер осиновый:
Красную, жёлтую, красную, жё…
Выше, где лишь голубое и синее –
Тсс! не тревожьте! – уснул дирижер.
* * *
Ах вы, куры, куры-дуры,
Не пернаты вы душой!
Потому весь день понуры
И пойдете в суп с лапшой.
Мне бы, куры, ваши крылья,
Ваши легкие тела –
Шаль сорвала б с головы я
Да над миром поплыла.
Елы-палы, ветер в поле
Валит спичечный плетень,
Звень такая колоколья,
Будто в первый божий день!
Солнца жаркая ватрушка,
Ты мне нравишься такой!
Догоняй меня, Пеструшка!..
Впрочем, ладно, бог с тобой.
* * *
Опять обмолвиться, что осень.
Опять затребовать отчет
О сданных листьях. (Просим, просим,
Заглядывайте к нам еще).
Уже за сетью голых веток
Не прячется соседний дом.
Его пасьянс окошек светлых
К утру сошелся на одном.
Я знаю, там живет парнишка.
Всегда в тельняшке, босиком.
Вот он в сердцах бросает книжку,
Курить выходит на балкон.
Немая сила нас сближает…
Вдруг, всем законам вопреки,
Дом - целый дом! - во двор въезжает,
Круша кустарник и дубки.
Плывет корабль пятиэтажный!
Сосед, ты сбрендил? Или пьян?
Нет, просто он моряк отважный,
Ему что двор, что океан, -
Вперед, не ведая сомнений…
Его любовь проста, как хлеб:
Ломает снасти, бьется в пене,
Гремит, как якорная цепь.
* * *
Ночь. Апельсиновый свет
На восходе луны.
Запах йода
И горького шоколада.
Море сдержанно дышит.
Море вдыхает сны,
Выдыхая простой песок
и глубин прохладу.
Море волнуется.
Море волнуется раз.
Все ощутимей
Трепет и жар волненья…
Вдруг потянется, выгнется,
Щуря звериный глаз, –
И приливная волна
Жадно лизнет колени.
* * *
По заснеженным крышам бредут босиком облака.
Я стою у окна и листаю бездумья страницы.
А захочешь ко мне прикоснуться – утонет рука,
И оттуда глядят на тебя незнакомые лица.
Это все-таки я.
Это пумы, пантеры и львы
Осторожно тебя изучают на вкус и на запах.
Не отдергивай рук, не спеши возвращаться на «вы»…
Вот и всё - отступают на сильных, пружинящих лапах.
Притяжение
Сомнение и жгучая печаль,
И тихий взлет к волнующимся звездам…
Борьба и притяженье двух начал -
Не так ли мир задуман был и создан?
И робко бьется пленная струна
Теряющего волю инструмента.
Она дрожит и музыкой полна.
И чудится, что каждому заметна.