Дина Крупская
Ветер на Чуфут-кале, или Крымское путешествие
У всякого события или явления есть несколько планов, срезов, что ли, уходящих от внешнего, поверхностного, к внутреннему, и наше путешествие не было исключением. Когда я поведаю о нашем Крымском походе в конце лета 2006 года, вы поймете, что я имею в виду.
Итак, внешне было вот что: мы с подругой прибыли в южный городок Бахчисарай, поднялись на гору Чуфут-кале и провели там десять дней.
Ну и поход, фыркнете вы. И чем эти двое отличаются от обычных «матрасников»? Как оказалось, чтобы ощутить себя повелителем ветра, вовсе не обязательно постоянно прыгать с горы на гору. Вполне достаточно подняться на полкилометра над уровнем моря. И вот уже набегают друг на друга другие волны - волны хребтов и облаков. Они движутся гряда за грядой, от западного края полуострова к ЮБК – южному берегу Крыма, как бы продолжая бег волн Черного моря по суше, не давая этому волновому движению прерваться.
Но – все по порядку. Выходим с поезда в Бахчисарае. Никакого моря нет. Как нет ни бани, ни душа, ни озера, ни речки. Ни даже общественной колонки у вокзальной площади. Тихий, нежный южный Бахчисарай с его бабушками, которые стоят на рынке, стесняясь назвать цену, а станешь по привычке торговаться – всполошатся, пожалеют тебя и отдадут свои помидорки за так. Бахчисарай с его по-домашнему приветливыми лоточниками, которые не просто продадут тебе туристическую карту, но подробно распишут варианты маршрутов, укажут, где источники воды, где красивее и легче пройти.
Песня солнцу
Пять утра, солнце еще не взошло, а неспешные прохожие улыбаются, расспрашивают нас, чужаков, откуда мы, куда, подсказывают, где можно поесть недорого, где переночевать. Это город заботливых тетушек и дядюшек, собак, которые ходят по заборам и крышам, потому что Бахчисарай с разбегу запрыгивает на гору, и крыши нижних соседей у тебя под ногами, и сверху открывается подробный вид на чужие дворы и огороды, чужую жизнь.
Камень, из которого построены ограды и стены – это ракушечник, бывшее дно моря. Он пахнет временем, крошится под пальцами, разбивается на куски от удара деревянной палки. Однако скалы из ракушечника возносятся над городом, как памятник храбрым воинам-победителям.
Город садов, но жители его не бегают вдоль вагонов с ведрами винограда, а сидят на скамейке в конце перрона и с нежностью смотрят на черные и зеленые грозди, словно не очень-то и желая превращать эдакую красоту в купюры.
Милый Бахчисарай, отставший от жизни лет на пятьдесят, вряд ли когда-нибудь ты эту жизнь догонишь. Спасибо тебе за то, что ты такой!
Наверху, над городом, прилепился к скале Успенский монастырь, цепко врос в нее кельями и храмами, только внешние стены белеют на склоне, все остальное – выдолбленные внутри горы пещеры.
Успенский монастырь
Он возник в эпоху иконоборчества в Византии. В VIII в. иконопочитание было осуждено как ересь, церкви с росписями разрушали, многие монастыри были закрыты, и монахи стали переселяться на окраины Византии, в том числе в Крым.
Под монастырем источник, единственный на всю округу, где экскурсанты и туристы набирают воду.
«Какие экскурсанты? – спросите вы. – Там что же, толпы народу?»
Моря отсюда не видно, но все же оно недалеко, а у моря есть пляжи. Вот на этих пляжах автобусы собирают отдыхающих, утомленных солнцем, и везут осматривать древний город караимов на соседней с монастырем горе Чуфут-кале. А теперь представьте себе пляжников в купальниках, шляпках и шлепках, которые ежатся от неловкости, набирая воду в пластиковые бутылки под строгим, осуждающим взглядом монахов. Монах и экскурсию в монастыре проведет для желающих. Ох и текст у этого экскурсовода! О том, что гореть этим несчастным пляжникам в геенне огненной за то, что в трусах в храм пожаловали. Так не звали бы…
После краткого позора экскурсанты, ругаясь сквозь зубы, покоряют в своих шлепках сыпучие кручи Чуфут-кале и дорогу со скользкими булыжниками. Но мы-то с подругой идем гордо под своими рюкзаками, в правильной обувке, готовые к трудностям пересеченной местности. Правда, сверху на нас килограмм по двадцать, и барышни в парео поглядывают на нас с ужасом и жалостью: тут, мол, и без груза ноги повыламываешь... А мы примерно с теми же чувствами поглядываем на них.
Чуфут-кале
«Воздушный город», силуэт которого упирается в небо неприступными с трех сторон скалами, расположен на плато горного отрога, на высоте более 500 метров над уровнем моря. Подняться сюда можно только с восточной стороны. Сама природа превратила гору в неприступную крепость, человеку осталось лишь усилить ее в нескольких местах оборонительными сооружениями. Гора была заселена еще в неолите, более 7 тысяч лет назад. А в I – II тысячелетии нашей эры здесь появились караимы.
Поднимаясь с рюкзаком по дороге к монастырю, мы пели песни: «Какой большой ветер» и «Цыганка-молдованка» Новеллы Матвеевой. Потом оказалось, что они пришли нам в голову не случайно, а словно предсказывая, что нас ждет в этом походе.
Вообще, случайностей в жизни нет, все со всем связано.
В первый день мы не дошли до плоской вершины Чуфут-кале, рухнули под тяжестью рюкзаков в лощине с готовым кострищем, с видом на стены неприступной крепости. Вечером наверху уютно затеплилось окно – в городе караимов живут реставраторы.
Не одних нас примагнитило это место. Практически все проходящие мимо путники останавливались именно тут, не видя нас за деревьями, - кто просто передохнуть, кто попить воды, кто потрясти орешник. Случайность?
На второй день прилетели три сойки, расселись вокруг и начали постепенно сжимать кольцо окружения, подскакивая все ближе. Мы переговаривались, но они нас не боялись, еще и покрикивали: мол, чего ждете, давайте угощайте! Мы насыпали печенья на расстоянии вытянутой руки. Птицы по очереди спокойно подходили к горе крошек и, набив до отказа клювы, удалялись лакомиться на соседние деревья.
Нам обеим приснился почти одинаковый сон: люди в древних одеждах, каменные дома, залитые солнцем, площадь с повозками и лошадьми. Но мне он снился в первую ночь, а моей подруге – во вторую! Это притом, что в древнем городе мы еще не побывали.
На третий день оказалось, что рядом - разрушенное кладбищем караимов, и мы решили все-таки перекочевать на плато, хотя за водой оттуда ходить вдвое дальше.
На плато царствовал ветер из песни Новеллы Матвеевой.
Какой большой ветер
Напал на наш город,
С домишек сдул крыши,
Как с молока пену,
И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка сразу
Он сам войдет в стену.
Не в силах вырваться из дружеских объятий ветра, мы так и провели оставшиеся восемь дней под большим небом с бредущими по нему облаками, встречая и провожая солнце. Вокруг нашей палатки шпионил целый отряд вороватых белок, а котелок каждую ночь атаковали ежи, барабаня по нему лапами в попытках снять крышку и добраться до каши.
В шесть утра – до рассвета – у нас начиналась тренировка (мы занимаемся китайской гимнастикой цигун), а в семь по пустынному плато пробегал гигантских размеров черный терьер и радостно бросался мне на грудь, целясь слюнявой мордой в лицо. Я тоже была счастлива, тем более что следом за ласковым чудовищем трусил его хозяин Василий Михайлович. В первый день он остановился со странными для этой широты и высоты словами: «О, тоже цигуном занимаются!» Напоминаю, что попавший сюда из прошлого века Бахчисарай, сонно потягивающийся внизу всеми улочками под косыми лучами солнца, наверняка слыхом не слыхивал ни о каких восточных практиках. А Василий Михайлович, представьте себе, приехал домой в отпуск из… Китая, где он живет уже 13 лет! И это чуть ли не единственный абориген, которого мы ежедневно встречали наверху. Ничего себе совпадение, да?
Так вот, в семь утра по расписанию Василий Михайлович (потомственный целитель и мастер цигуна) читал нам часовую лекцию по китайской медицине и дзен-буддизму. После чего мы шли готовить завтрак, а потом совершали какой-нибудь поход местного значения, например, на Тепе-кермен.
Тепе-кермен
Гора, похожая на пирамиду, поражает правильностью очертаний. Ее высота – 542 м над уровнем моря и 250 м над окружающими долинами. Наверх ведет единственная тропа. А наверху – пещерный город. Именно город – с «многоэтажными» домами со ступенями, с выдолбленными в теле горы комнатами. В одной – спальня с круглым очагом и вытяжкой, с настоящими каменными лежанками, в другой держали скот, о чем говорят дыры в потолке для засыпания корма и яслями-кормушками, в третьей – настоящая церковь с алтарем, колоннами и высеченными в полу гробницами одинаковой формы.
Пещерными городами славятся и другие крымские горы: Эски-кермен, Кыз-кермен, Качи-кальон, Мангуп. Но все они далековато от Чуфут-кале, за день не обернуться. А снова впрягаться в рюкзак ох как не хотелось. К тому же, наше плато нам совсем не надоело, а всех достопримечательностей все равно не посмотришь.
«Цыганка-молдаванка», прозвучавшая в начале нашего пути, тоже материализовалась. Мы тащили в свое логово очередную порцию бутылок с водой, а она брела под палящим солнцем с круглым, пузатым рюкзачком, больше похожим на мультяшный улиточный дом, только дымящей трубы не хватало для полного сходства. К нему было снаружи привешено все ее нехитрое хозяйство – котелок, спальник и кусок чего-то очень шуршащего, заменявшего ей туристический коврик. Мы разговорились и пригласили ее переночевать, если под вечер соберется дождь. Дождь собрался. И вместе с ним снова появилась она – Анна, художница из Молдавии - с пучком душистых трав для чая, собранным по дороге («Моя мама лечит травами» - сообщила она), и с одним баклажаном, который должен был, очевидно, послужить ей ужином. Анна оказалась из тех редких людей, которые живут без лишней суеты и заморочек. Она вела себя естественно, как залетевшая на огонек лесная птица, и на следующий день ушла так же легко, как пришла, унеся с собой дождь и, кажется, уведя всех белок и ежей, потому что больше мы их не видели. Ушла, оставив нам баклажан. И ветер. От ветра мы под конец так устали, что пошли ночевать в пещеру, стены которой хранили следы работы древних камнетесов.
В этой ноздре жили люди
Старик-ветер бухтел, и шептал, и выманивал нас всю ночь, но в каменной глубине было уютно, а его песни убаюкивали нас совсем как когда-то давным-давно тавров, скифов, аланов, греков и готов, ведь они задолго до возникновения средневековых укреплений искали пристанище в этих непреодолимых с виду, но мягких по сути скалах.