Дина Крупская

 

Облака под ногами

 

Адлер, густой зной. Кипарисы, магнолия, эвкалипт, лавро-вишня, пицундская сосна с иглами длиною в ладонь. Ни одного знакомого дерева, словно попал на другую планету. Мимо разморенных отпускников с обожженными плечами, мимо рынка, где громко торгуют чурчхеллой и тончайшего вкуса молодым вином. Мимо. Нас другие радости влекут. Автобус с сеткой на крыше (от камнепада) закладывает виражи по узкому серпантину, утесы громоздятся над нами, бесцеремонно выставляя напоказ слоистые срезы. Сразу представляешь, как в течение многих миллионов лет живая земля потягивалась, поводила плечами, дышала. Впрочем, для этого волшебства есть простой термин – «тектоника плит».

От поселка Красная Поляна до горы Ачишхо идти километров пятнадцать. Мы держим путь к вершине, в так называемый «дождевой мешок»: говорят, там постоянно идут дожди, но этим нас не запугать. Высота Ачишхо примерно 2300. Чем выше, тем круче тропа, начиная со второй половины подъем под углом в 45 градусов, а местами и покруче. Тащусь мелкими шажками, опираясь на палку, спотыкаясь о корни и каменюки, и думаю не о красоте стволов и скал, покрытых зеленой моховой шкурой, а о том, как бы не слишком отстать.

Но лес внезапно расступается, и мы оказываемся на альпийском лугу с незнакомыми цветами. Оборачиваюсь – ух ты! Вот они, настоящие горы.

​

Кричат орлы, а может, ястребы. Их крик больше похож на пронзительный писк или свист. На туманном склоне вдали виден снежник - белый лоскуток на зеленом платье горы. Мне еще предстоит познакомиться с ним поближе.

​

На одной из вершин – рукой подать – легкое облачко, словно кепка, ползет набекрень, цепляясь за утесы. После ночного дождя выглянуло солнце, и от лесов на склонах поднимается пар, чтобы выше, в «дождевом мешке», снова пролиться на наши головы. Иллюстрация круговорота воды в природе.

​

Вспоминаются строки Николая Карпова, автора песни «Дым костра создает уют»:

Как воплощенье силы древней,

Стоят зеленые леса.

Насосы мощные деревьев

Качают воду в небемса.

Струится влага выше, круче,

Как вертикальная река.

Подобный фабрике могучей,

Лес производит облака.

Десять минут, чтобы отдышаться – и ползем выше. Теперь нас окружает фантастический лес. Из-за крутизны деревья на нем у самого корня растут горизонтально, и только потом тянутся ввысь. Они похожи на изогнутые шеи динозавров, вросших телами в гору. В динозавровом лесу сыро, сумрачно и тихо, слышно, как падают редкие капли. Только наше тяжелое дыхание тревожит эту вековую тишину.

​

Вскоре выходим на плато. Я думала, что здесь нас ждут красивые горные озера, а оказалось – крошечная, поросшая камышом лужица с ледяной водой. Самые отчаянные полезли в воду и тут же повыпрыгивали: холод обжигает.

​

Остальные, забыв об усталости, разбрелись любоваться горами. Здесь исполнилась моя давняя мечта: увидеть облака под ногами. Одни поплотнее, другие почти прозрачные, они бурлили прямо подо мной, солнце, протискиваясь между ними, бросало охапки света в разметавшееся по склонам зеленое море. Тени облаков с невероятной скоростью утюжили складчатую шкуру гор. Ветер баловался, закручивая водовороты из непрочной белесой материи, куски ее клубились, разбредаясь и снова сходясь в неуклюжем танце без музыки. Хотя нет, музыка явно была, просто не доступная для человеческого уха.

​

Вот в пробегающем мимо луче вспыхнул слюдяным боком ледник на далекой вершине. А вот над ним уже полощется грива дождя. Вот она двинулась к нашему склону, минута – и капли застучали по моим рукам, по зарослям рододендрона. Скорее прятать фотокамеру! Впрочем, уже ни к чему, тучка отъехала, и солнце снова озарило нас щедрой улыбкой.

Я бы поселилась здесь навсегда, но нужно идти: все уже взвалили рюкзаки и двинули дальше. Впереди – последний рывок.

Ага, вот и тот снежник. Невероятно. Застывшие грязно-белые волны, эдакая слежавшаяся блямба толщиной метра в полтора-два.

​

Середина августа, почему же он не растаял? Края его истончились, на них поблескивает весенняя капель, торчат закрученные ростки папоротника, пробившие головами плотную корку, а вокруг – яркая зелень. Да, в горах всего можно ожидать. Спустились до конца снежника, глядим – под ним пещера, это он тает снизу, выпуская ручеек, который на всех парах несется к мамаше-реке: уже слышен ее шум. А выше по реке грандиозный водопад. Ну и грохот! Отвесно падает вспененная вода, ворочая валуны, а внизу сразу успокаивается, отражая синее небо и белые облака.

​

Мы ставим палатки, и на следующий день поднимаемся вдоль водопада к «цирку» шириной примерно с Красную площадь. Если мысленно сложить ковшиком растопыренную руку, то гребень будет там, где подушечки пальцев, а в ладонь, как линии судьбы, отовсюду собираются ручьи, стекая потом вниз по запястью. Здесь берет начало река. Мы валяемся на зеленой ладони горы. Шумит ветер. Бегущая мимо вода шепчет тихими заводями, ласково перебирает травы: лужок, на котором мы расположились, окунул бороду в реку и мурлычет, как заводной.

​

Неизвестно откуда взявшееся стадо коров мирно пасется, мумукая и поглядывая на нас удивленно и настороженно, а посреди всей этой идиллии громоздятся устрашающие куски скал, сползшие с вершины.

​

На самом верху мы еще встретимся с этими шаткими нагромождениями и будем идти по ним, пробуя каждый камень на устойчивость. Обратно же я буду спускаться, прыгая прямо по водопаду с валуна на валун, как настоящий горный козел, а местами съезжая по отвесному боку горы на пятой точке, цепляясь за кусты рододендрона и папоротник.

Плюнув на приличия, на четвереньках влезаю на гребень. Гляжу на другую сторону – и глазам не верю. Там ничего нет, пустота! Густое белое Ничто. Это по внешнему склону ползет громоздкое облако и беззвучно едет дальше вверх, не спускаясь в «цирк».

​

Оно густое и осязаемое – протяни руку, зачерпни ложкой и хлебай, как суп. С одной стороны у нас ясно, а с другой - сплошное молоко. Так и идем гуськом по хребту, вдыхая прохладную, вкусную облачную влагу. Здесь ветру уже ничего не мешает, и он носится, как помешанный, разрывая край облака на куски.

​

Добрались до вершины, сели – и крутим головами, раскрыв рты. Вот какая она, наша планета Земля с высоты птичьего полета. Живешь и думаешь, что ты – большое и важное существо. А тебя и в бинокль не разглядеть на такой высоте.

Напротив нас разлеглось головастое облако: грустный великан одной рукой обнял вершину, а другой в глубокой задумчивости поглаживает плечико соседней горе.

​

Далеко внизу, в долине, блестит жестяными крышами Красная Поляна, и никто в поселке не догадывается, что сверху на них смотрят несколько обалдевших от счастья путешественников.

Надо признаться, что целиком мне так и не удалось вернуться с той горы. Нет, ничего у меня не отломалось, не оторвалось, тело мое в полной сохранности переместилось в Москву. Но по ночам я до сих пор хожу над облаками. Не знаю, сердце я там оставила или душу, или еще что-то весьма нужное, но, честно говоря, мне не жалко, пусть это «что-то» побудет пока там, правда?

​

 

Дина Крупская

 

Облака под ногами

 

Адлер, густой зной. Кипарисы, магнолия, эвкалипт, лавро-вишня, пицундская сосна с иглами длиною в ладонь. Ни одного знакомого дерева, словно попал на другую планету. Мимо разморенных отпускников с обожженными плечами, мимо рынка, где громко торгуют чурчхеллой и тончайшего вкуса молодым вином. Мимо. Нас другие радости влекут. Автобус с сеткой на крыше (от камнепада) закладывает виражи по узкому серпантину, утесы громоздятся над нами, бесцеремонно выставляя напоказ слоистые срезы. Сразу представляешь, как в течение многих миллионов лет живая земля потягивалась, поводила плечами, дышала. Впрочем, для этого волшебства есть простой термин – «тектоника плит».

От поселка Красная Поляна до горы Ачишхо идти километров пятнадцать. Мы держим путь к вершине, в так называемый «дождевой мешок»: говорят, там постоянно идут дожди, но этим нас не запугать. Высота Ачишхо примерно 2300. Чем выше, тем круче тропа, начиная со второй половины подъем под углом в 45 градусов, а местами и покруче. Тащусь мелкими шажками, опираясь на палку, спотыкаясь о корни и каменюки, и думаю не о красоте стволов и скал, покрытых зеленой моховой шкурой, а о том, как бы не слишком отстать.

Но лес внезапно расступается, и мы оказываемся на альпийском лугу с незнакомыми цветами. Оборачиваюсь – ух ты! Вот они, настоящие горы.

​

Кричат орлы, а может, ястребы. Их крик больше похож на пронзительный писк или свист. На туманном склоне вдали виден снежник - белый лоскуток на зеленом платье горы. Мне еще предстоит познакомиться с ним поближе.

​

На одной из вершин – рукой подать – легкое облачко, словно кепка, ползет набекрень, цепляясь за утесы. После ночного дождя выглянуло солнце, и от лесов на склонах поднимается пар, чтобы выше, в «дождевом мешке», снова пролиться на наши головы. Иллюстрация круговорота воды в природе.

​

Вспоминаются строки Николая Карпова, автора песни «Дым костра создает уют»:

Как воплощенье силы древней,

Стоят зеленые леса.

Насосы мощные деревьев

Качают воду в небемса.

Струится влага выше, круче,

Как вертикальная река.

Подобный фабрике могучей,

Лес производит облака.

Десять минут, чтобы отдышаться – и ползем выше. Теперь нас окружает фантастический лес. Из-за крутизны деревья на нем у самого корня растут горизонтально, и только потом тянутся ввысь. Они похожи на изогнутые шеи динозавров, вросших телами в гору. В динозавровом лесу сыро, сумрачно и тихо, слышно, как падают редкие капли. Только наше тяжелое дыхание тревожит эту вековую тишину.

​

Вскоре выходим на плато. Я думала, что здесь нас ждут красивые горные озера, а оказалось – крошечная, поросшая камышом лужица с ледяной водой. Самые отчаянные полезли в воду и тут же повыпрыгивали: холод обжигает.

​

Остальные, забыв об усталости, разбрелись любоваться горами. Здесь исполнилась моя давняя мечта: увидеть облака под ногами. Одни поплотнее, другие почти прозрачные, они бурлили прямо подо мной, солнце, протискиваясь между ними, бросало охапки света в разметавшееся по склонам зеленое море. Тени облаков с невероятной скоростью утюжили складчатую шкуру гор. Ветер баловался, закручивая водовороты из непрочной белесой материи, куски ее клубились, разбредаясь и снова сходясь в неуклюжем танце без музыки. Хотя нет, музыка явно была, просто не доступная для человеческого уха.

​

Вот в пробегающем мимо луче вспыхнул слюдяным боком ледник на далекой вершине. А вот над ним уже полощется грива дождя. Вот она двинулась к нашему склону, минута – и капли застучали по моим рукам, по зарослям рододендрона. Скорее прятать фотокамеру! Впрочем, уже ни к чему, тучка отъехала, и солнце снова озарило нас щедрой улыбкой.

Я бы поселилась здесь навсегда, но нужно идти: все уже взвалили рюкзаки и двинули дальше. Впереди – последний рывок.

Ага, вот и тот снежник. Невероятно. Застывшие грязно-белые волны, эдакая слежавшаяся блямба толщиной метра в полтора-два.

​

Середина августа, почему же он не растаял? Края его истончились, на них поблескивает весенняя капель, торчат закрученные ростки папоротника, пробившие головами плотную корку, а вокруг – яркая зелень. Да, в горах всего можно ожидать. Спустились до конца снежника, глядим – под ним пещера, это он тает снизу, выпуская ручеек, который на всех парах несется к мамаше-реке: уже слышен ее шум. А выше по реке грандиозный водопад. Ну и грохот! Отвесно падает вспененная вода, ворочая валуны, а внизу сразу успокаивается, отражая синее небо и белые облака.

​

Мы ставим палатки, и на следующий день поднимаемся вдоль водопада к «цирку» шириной примерно с Красную площадь. Если мысленно сложить ковшиком растопыренную руку, то гребень будет там, где подушечки пальцев, а в ладонь, как линии судьбы, отовсюду собираются ручьи, стекая потом вниз по запястью. Здесь берет начало река. Мы валяемся на зеленой ладони горы. Шумит ветер. Бегущая мимо вода шепчет тихими заводями, ласково перебирает травы: лужок, на котором мы расположились, окунул бороду в реку и мурлычет, как заводной.

​

Неизвестно откуда взявшееся стадо коров мирно пасется, мумукая и поглядывая на нас удивленно и настороженно, а посреди всей этой идиллии громоздятся устрашающие куски скал, сползшие с вершины.

​

На самом верху мы еще встретимся с этими шаткими нагромождениями и будем идти по ним, пробуя каждый камень на устойчивость. Обратно же я буду спускаться, прыгая прямо по водопаду с валуна на валун, как настоящий горный козел, а местами съезжая по отвесному боку горы на пятой точке, цепляясь за кусты рододендрона и папоротник.

Плюнув на приличия, на четвереньках влезаю на гребень. Гляжу на другую сторону – и глазам не верю. Там ничего нет, пустота! Густое белое Ничто. Это по внешнему склону ползет громоздкое облако и беззвучно едет дальше вверх, не спускаясь в «цирк».

​

Оно густое и осязаемое – протяни руку, зачерпни ложкой и хлебай, как суп. С одной стороны у нас ясно, а с другой - сплошное молоко. Так и идем гуськом по хребту, вдыхая прохладную, вкусную облачную влагу. Здесь ветру уже ничего не мешает, и он носится, как помешанный, разрывая край облака на куски.

​

Добрались до вершины, сели – и крутим головами, раскрыв рты. Вот какая она, наша планета Земля с высоты птичьего полета. Живешь и думаешь, что ты – большое и важное существо. А тебя и в бинокль не разглядеть на такой высоте.

Напротив нас разлеглось головастое облако: грустный великан одной рукой обнял вершину, а другой в глубокой задумчивости поглаживает плечико соседней горе.

​

Далеко внизу, в долине, блестит жестяными крышами Красная Поляна, и никто в поселке не догадывается, что сверху на них смотрят несколько обалдевших от счастья путешественников.

Надо признаться, что целиком мне так и не удалось вернуться с той горы. Нет, ничего у меня не отломалось, не оторвалось, тело мое в полной сохранности переместилось в Москву. Но по ночам я до сих пор хожу над облаками. Не знаю, сердце я там оставила или душу, или еще что-то весьма нужное, но, честно говоря, мне не жалко, пусть это «что-то» побудет пока там, правда?

​